Опьяняющее чувство победы переполняло всю ее, невзгоды, неудачи, разочарования – все отошло на второй план, стало таким неважным, пустым и, в целом, необременительным, эмоции навалятся потом, а сейчас есть та неописуемая легкость, от которой совсем не хочется избавляться. Задорный, несколько истеричный смех продолжал звенеть, когда рядом оказался Северус, его «Поздравляю» прозвучало выше всякой похвалы, в глазах Беллатрисы мелькнуло что-то такое девчачье, во взгляде появилось по-детски яркое, всеобъемлющее счастье, удовольствие, которых не было уже много-много лет, в прочем этот миг быстро рассеялся.
Нельзя терять бдительность, даже если ты чувствуешь, что при желании можешь разнести по камушкам весь этот бренный мир, а потом играючи собрать обратно. Таким полным отчаяния и боли, рвущейся наружу, прозвучало заклинание, сорвавшееся с губ Джинни Уизли. Беллатриса повернула голову, и при виде вино-красного луча заклятия «Круциатус» ее глаза расширились, и в них появилось удивление. Самодовольная улыбка медленно сползла с губ, а потом вскрик, громкий, переходящий на визг, взвился в воздух, неожиданно обрываясь, будто, на самой высокой ноте. Тело выгибало от судороги, казалось, что кожу снимают, хрупкие суставы трескаются и ломаются, разжавшиеся пальцы выпустили волшебную палочку…. Неожиданно сильное заклятие действовало просто уничтожающе, скорее всего, его терзающая жестокость была основана на тех эмоциях, которые вложила в него Уизли. Эта пара минут, за которые боль поразила каждую клеточку тела, была во истину ужасной, но и ей пришел конец. Женщина опираясь на руки, хватала ртом воздух и все еще не могла прийти в себя, ее до сих пор, казалось, хотят вывернуть, непослушными пальцами она начала нащупывать на земле рядом волшебную палочку, нащупать-то она ее нащупала, но вот незадача, на ней кто-то очень удобно стоял. Поднимая голову, она скользила взглядом по чьей-то ноге в темных брюках, сталкиваясь взглядом с голубыми глазами какой-то молоденькой выскочки из аврората, Беллатриса уже было подумала, что вот она смерть, но эта нежданная мысль придала сил. Девушка, гадко ухмыляясь, уже было начала поднимать волшебную палочку, с которой вот-вот могло сорваться смертоносное заклятие, когда Лестрендж неожиданно сильно толкнула ее. Потеряв равновесие, и неуклюже взмахнув руками, неизвестная мисс шлепнулась оземь, в этот момент рука пожирательницы сжала тонкую, ничего не значащую для простого человека, волшебную палочку.
- Avada Kedavra, – зеленый луч навсегда запечатлелся в остекленевших, некогда голубых, как небо, глазах….
Смерть… Лестрендж привыкла дарить ее людям, но умирать сама не хотела. Где-то в глубине души, в тех потаенных ее уголках, доступ к которым закрыт на все возможные замки, она страшилась могильного холода и массы гранитного камня, давящего на уже безжизненное тело.
- Caecitas, – бросила она заклятие, лишающее зрения, в сторону младшей Уизли, сидящей на коленях перед парнем, на которого Белл еще недавно насылала проклятия. Сознание вновь помутилось, Лестрендж снова охватил приступ жестокости, хотелось выплеснуть свою боль и минутную слабость на невинных жертвах.
В глазах горел безумный огонь, волосы растрепались, сама она была потрепана и больше, чем когда-либо за всю жизнь, походила на ведьму.
- Imperio, Creo Aurum, - полетело в сторону Элис, которая разбушевалась не на шутку, ее надо было успокоить…
Волшебница сейчас не обращала внимания почти ни на кого, кроме своих жертв.
вы мну уведите только потом, а то не оттащите от несчастных Орденцев 
